Мюллер шёл по улице и увидел Штирлица на крыше дома: — Штирлиц, что вы там делаете? «Попался» – подумал Штирлиц и честно ответил: — Натягиваю антенну. «Какое странное женское имя» – подумал Мюллер.
Входит Штирлиц в кабинет Мюллера и видит: тот лежит на полу бездыханный. — Отравился, – подумал Штирлиц и погладил рукоятку топора, торчащего из спины Мюллера.
Штирлиц и пастор Шлаг играют в гольф. В очередной раз промазав, Штирлиц воскликнул: — Чёрт побери, опять промахнулся! Пастор: — Не чертыхайтесь, Штирлиц, не то вас Бог накажет! Раздаётся удар грома, сверкает молния и поражает пастора. Голос сверху: — Чёрт побери, опять промахнулся!
Штирлиц подошёл к сейфу и ударил по дверце рукой. Сейф не открылся. Штирлиц бахнул ногой. Никакого эффекта. Штирлиц разбежался и со всех сил шарахнул в сейф головой. Сейф стоял как крепость. «Закрыт что ли?» – подумал Штирлиц.
– Вот рожа довольная, улыбается во весь рост, – думал Борман, глядя на Штирлица. – Щас как долбану по морде! – А я увернусь, – подумал Штирлиц, продолжая улыбаться. – А я тебе тогда коленкой припечатаю, – злостно подумал Борман. – А я блок поставлю, – подумал в ответ Штирлиц. – А... – только подумал Борман. – Б... – незамедлительно подумал Штирлиц. – Ну и подготовка у них в Москве, – уважительно подумал Борман. – А ты думал! – подумал Штирлиц.
Купив пастору Шлагу на его 43-й ботинки 38-го, Штирлиц, глядя как неловко тот ковыляет по снежному склону, подумал: «Бедный старик. Он так никогда не научится ходить на лыжах...»
Берлин, конец войны. Штирлиц надел все свои ордена и медали, и вышел на улицу. Мимо на мотоцикле проехали эсэсовцы. «Байкеры». – подумал Штирлиц. «Металлист». – подумали эсэсовцы.
Штирлиц подошёл к окну и увидел напротив своего дома замызганную «Ладу-Калину» с московскими номерами. — Новую радистку наконец прислали, – догадался Штирлиц.