— Подвергая героев жестоким страданиям и мучениям, автор стремится вызвать у читателя сопележевание. — Вы хотели сказать "сопереживание"? — Да, но нет.
У литературного критика интересуются: — Как Вам новое произведение автора? — О, Вы знаете, данная книга показалась мне чрезвычайно человечной. — В каком плане, человечной? — Ну в том плане, что она так же, как и мы с вами, на девяносто процентов состоит из воды...
Школьная библиотека. Беседуют два заядлых книголюба. Один: - После прочтения "Таинственного острова", я возненавидел Жюль Верна, как человека и ощутил своё первое разочарование от прочтённой книги. - Почему? Ведь интересная же книга! - Книга отличная, но вот тот факт, что Жюль Верн не написал точных пропорций для создания нитроглицерина, оставил серьёзный осадок...
Иногда бывает так, что читаешь книгу, интересную, захватывающую и думаешь: "Хорошая книга, но вот перевод немного подкачал, как будто школьник переводил", а потом понимаешь, что автор-то русский и это вовсе и не перевод, а оригинал.
— Я вот порой сильно жалею о том, что когда-то в детстве, начал читать книжную литературу. Иногда мне кажется, что все эти литераторы выдавили из меня весь позитивный настрой к жизни. — У меня после десяти, подряд прочитанных, книжек из серии "лучшая мировая классика", тупо началась депрессия. — Русская классика построена на страданиях, страдает либо автор, либо герои, либо читатель.
– Ты что книгу вверх ногами держишь? – А ты что, Фрейд, что ли? – А при чём тут Фрейд? – А где ты у книги ноги видел? Ты ещё скажи, что я ей между страниц заглядываю...