Смешные анекдоты, шутки, мемы и истории

Штирлиц подошёл к окну и увидел напротив своего дома замызганную «Ладу-Калину» с московскими номерами.
— Новую радистку наконец прислали, – догадался Штирлиц.

Стоят рядом друг другом Билл Гейтс и Штирлиц и наблюдают, как фашисты сжигают книги.
- Цезура… - грустно подумал Штирлиц.
- Борьба с пиратством! – Радостно подумал Билл Гейтс.

Штирлиц свалился в глубокую яму и чудом из неё вылез. «Чудес не бывает», – подумал Штирлиц и, на всякий случай, залез обратно.

Штирлиц встал спозаранку и одёрнул занавеску. Позаранку и Занавеску были румынскими разведчицами.

В дверь кто-то вежливо постучал ногой.
— Безруков! – догадался Штирлиц.

Двое подвыпивших мужиков идут домой. Пришли они уже в свою деревню, подходят к своим соседским домам, как вдруг один из них говорит:
- Гляди Колька! Вор кажись, к тебе в окно лезет. Пойдём ему по харе дадим!
Приятель его останавливает и говорит:
- Да тише ты! Не спугни. Он щас в окно залезет, жена подумает, что это я. Так она ему таких тумаков по голове надаёт! Что он и забудет, зачем и куда лез!

Штирлиц встал с позаранку.
— Наконец-то, – устало вздохнула румынская разведчица.

— Штирлиц, говорят, что вы голубой, – сказал Мюллер.
— Я? – покраснел Штирлиц. — А теперь?

Штирлиц вёл двойную жизнь и очень надеялся, что хоть одна из них сложится удачно.

– Ты любишь Деда Мороза?
– Я люблю Бабу Жару!

— Штирлиц, вы еврей? – спросил Мюллер.
— Русский! – уточнил Штирлиц.
— А я немецкий! – подытожил Мюллер и заплакал.

Штирлиц в лесу увидел дупло с двумя красными глазами. «Дятел», – подумал Штирлиц. «Сам ты дятел», – подумал из дупла Мюллер.

Приходит как-то Гитлер на совещание, а поперёк комнаты стоит здоровенный железный ящик.
Гитлер говорит Мюллеру:
— Это что такое?
— А, это Штирлиц установил новейшее советское миниатюрное подслушивающее устройство.
— А чего же вы его не вытащите отсюда, если уж обнаружили?
— Мы бы, мой фюрер, с удовольствием! Только его никто поднять не может.

Пуля попала Штирлицу в голову. "Разрывная", — раскинул мозгами Штирлиц.

— Штирлиц, — сказал Мюллер, — вы, случайно, не еврей?
— Ну, да! Мать русская, отец русский, а я почему-то еврей, — обиделся Штирлиц и подумал: «Не сболтнул ли я чего лишнего?».

Что-то выделяло Штирлица среди остальных жителей Берлина. То ли это был мужественный профиль, то ли волевая осанка, то ли волочившийся за ним купол парашюта.

Штирлиц оглянулся, хвоста не было. «Оторвался», — подумал Штирлиц.

Когда на Берлин опускалась глубокая ночь, Штирлиц садился в свой Гелендваген и гонял по пустынным улицам. Эту привычку он приобрел в Москве, в разведшколе, и уже много лет не мог от нее избавиться.

Штирлиц надел шапку набекрень. Бекрень обиделся.