Хоронят известного одесского врача. Люди подходят, бросают пригоршню земли. Вдруг всех расталкивает Кацман и устремляется к могиле. — Яша, вы шо, дикий? Станьте в очередь! — Ой, та я только спросить!
Умирает старый еврей и диктует завещание. — Все своё имущество, я завещаю моей жене Софе, но при условии, шо она опять выйдет замуж. — Какой в этом смысл? – спрашивает его нотариус. — Таки я хочу, шобы хоть один человек во всем мире от души пожалел о моём уходе из этого мира!
Встречаются как-то два давних друга еврея после долгих лет разлуки, глядят — у друга Хаима руки нет, ни фига себе – думают. — Хаим ты что на фронте был, где руку-то потерял?! — Да нееет! В армию тянули… оторвали…
— Нет Сёма, не поеду я в Израиль. И что с того что там я буду иметь достойную старость, ведь здесь, в Мюнхене, я работаю в муниципальном морге за смешные деньги, но зато я каждый день сжигаю в печи немцев!!!
— Абрам, когда вы мне отдадите занятые 100 долларов? — Изя, извините, но я очень сильно болею, сейчас отдать не могу. — Абрам, тогда если что, то будем считать, что это я вам скинулся на похороны.
— Абрам Маркович, вчера случайно обратил своё внимание на то, что у подъезда вашей тёщи, стоял катафалк. Вас что, можно таки поздравить? — Ой, что вы, Семён Соломонович! В этом доме около трёхсот квартир, это такая лотерея.
Еврейское кладбище. В самом центре за очень красивой оградой стоят три красивых памятника. На одном написано: — «Здесь покоится самый известный напёрсточник Лёва Шниперсон». На другом: — «Или здесь». На третьем: — «А может здесь».
— Доктор, ну шо там у меня? — Да, Абрам Соломонович, вот тут на снимке мы обнаружили у Вас какое-то образование… — Шо значит какое-то?! Не какое-то, а высшее юридическое!
Хоронят известного одесского врача. Люди подходят, бросают пригоршню земли. Вдруг всех расталкивает Абрам и устремляется к могиле. — Абрам, ви шо, дикий? Станьте в очередь! — Ой, та я только спросить!
Я зашёл в бар, в котором оживлённо о чем-то спорили Сталин и Гитлер. Я поинтересовался у них, о чём они спорят. Адольф ответил: — Я тут планирую уничтожить всех евреев и троих клоунов... — Каких клоунов? – Перебил его я. Он с азартом посмотрел на Сталина, и воскликнул: — Видишь, Иосиф, я же говорю, всем нас#ать на евреев.
Старый еврей приходит в паспортный стол и просит поменять ему фамилию. Ему говорят: — Абрам Моисеевич, вы чего? Вам уже 96 лет, скоро умирать. Зачем вам это нужно? — Ой, да плиту могильную готовую нашёл. Что зря деньги тратить?
В результате несчастного случая, на рабочем предприятии погиб Рабинович. Нужно уведомить жену. — Это надо сделать осторожно… как-нибудь постепенно… — говорит один приятель. — Постепенно? — задумчиво спрашивает другой. — Тогда надо послать Изю, он заикается.
На Западной Украине партизаны освободили село, но перед отступлением фашисты успели расстрелять почти всех евреев. Около братской могилы был устроен траурный митинг. У склонённого знамени стоит батька – командир, мнёт папаху в руке: — Глядите, хлопцы, шо гады – фашисты с нашими евреями сделали! Ну ничего, вот дойдём до Берлину, мы с ихними жидами ещё не то сделаем!
Семён говорит своей жене: - Фира, знала бы ты, как сильно мне неудобно перед моим другом Хаимом.. - Что именно тебе неудобно, Сёма? - Да понимаешь, он меня уже второй раз на похороны своей тёщи приглашает, а я его ещё ни разу...
— Софа, наша тетя Сара умерла, вот письмо из Америки. — Ой, какое горе, какое несчастье! — Погоди. Она завещала нам десять тысяч долларов… — Ой, дай ей Боже здоровья!
— Рабинович! Как могло так получиться, что ваша жена утонула? Вы ведь в этот момент рядом с ней были. Неужели Вы не слышали или просто не поняли, что она зовёт на помощь? — Да, шо понял: орала, как обычно.
Сара Моисеевна отчитывает сноху: — Полы подметать не умеешь, еду плохо готовишь, сына моего пилишь, шо ты за женщина?! Вот я в твои годы… — Вы в мои годы, мама, уже третьего мужа похоронили…
Только в России коробка от купленной вещи хранится в доме дольше, чем сама вещь.
*****
– Почему вы опоздали на работу, Кубарев? – Из-за того, что покрыл пол лаком. Когда уходил, прилипли ноги. Ноги отодрал, руки прилипли. Руки отодрал, ноги прилипли. Зашла Светка, соседка. Тоже прилипла. Пока её отодрал, на работу опоздал.
*****
– Трудно нам, евреям, всё в этой жизни даётся... – Трудно, – вздыхает второй. – Зато всё.