

Слушая ночное британское радио
Ведущий с подчёркнутым сочувствием:
— В каком возрасте у вас диагностировали аутизм?
Гость спокойно:
— В пять лет.
— И как к этому отнеслись ваша семья, ваши родственники?
— Насколько я знаю, все вздохнули с облегчением.
— В каком смысле?
— У моих родителей такой же диагноз.
— Аутизм?
— В то время это называлось синдромом Аспергера. В прошлом году они обновили свои диагнозы и теперь он у них, как у меня.
— Это у вас семейное?
— Да. У сестры такая же ситуация. Среди моих родственников только у дядя со стороны мамы нет диагноза и семья очень боялась, что я буду как он.
— Как дядя?
— Да. И когда врачи сказали, что я не как дядя, семья и родственники были очень рады.
Ведущий очень осторожно:
— А что с дядей?
Гость с сочувствием к дяде:
— Он менеджер.
— И что в этом такого?
Гость с сочувствием к ведущему:
— Я математик, сестра на факультете математики, мама и папа профессора математики. Наши родственники занимаются цифрами. Понимаете?
Переведя дыхание:
— Но мы его поддерживаем, конечно.
— Почему?
— Ему трудно, его с детства никто в семье не понимает. Я всегда ему говорю, что это нормально быть нормальным.
— В каком возрасте у вас диагностировали аутизм?
Гость спокойно:
— В пять лет.
— И как к этому отнеслись ваша семья, ваши родственники?
— Насколько я знаю, все вздохнули с облегчением.
— В каком смысле?
— У моих родителей такой же диагноз.
— Аутизм?
— В то время это называлось синдромом Аспергера. В прошлом году они обновили свои диагнозы и теперь он у них, как у меня.
— Это у вас семейное?
— Да. У сестры такая же ситуация. Среди моих родственников только у дядя со стороны мамы нет диагноза и семья очень боялась, что я буду как он.
— Как дядя?
— Да. И когда врачи сказали, что я не как дядя, семья и родственники были очень рады.
Ведущий очень осторожно:
— А что с дядей?
Гость с сочувствием к дяде:
— Он менеджер.
— И что в этом такого?
Гость с сочувствием к ведущему:
— Я математик, сестра на факультете математики, мама и папа профессора математики. Наши родственники занимаются цифрами. Понимаете?
Переведя дыхание:
— Но мы его поддерживаем, конечно.
— Почему?
— Ему трудно, его с детства никто в семье не понимает. Я всегда ему говорю, что это нормально быть нормальным.