Смешные анекдоты, шутки, мемы и истории

Тридцатые годы, чистка в учреждении. Сотрудник заполняет анкету.
Вопрос: "Как спите с женой?"
Он задумался. Напишешь "Слева" – пришьют левый уклон. "Справа" – правый уклон. "Сверху" – возвышение над массами. "Снизу" – идёшь на поводу у масс.
Подумал и написал: "Сплю от жены отдельно, занимаюсь онанизмом".
Осужден на 10 лет за связь с кулаком.

Счастье было и так возможно, и так возможно, и вот так возможно.

Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи. Беспартийные прекрасно обходятся и так.

Приезжий спрашивает, у москвича, показывая на здание КГБ на Лубянке, принадлежавшее раньше страховому обществу «Россия»:
— Теперь здесь, наверное, Госстрах?
— Нет, теперь здесь Госужас!

Ускоренье – важный фактор!
Но не выдержал реактор.
И теперь наш мирный атом
вся Европа кроет матом.

Основные признаки социализма:
– Все работают, но в магазинах ничего нет;
– В магазинах ничего нет, но у всех всё есть;
– У всех всё есть, но все недовольны;
– Все недовольны, но все "за";
– Все "за", но никто не работает;
– Никто не работает, но безработицы нет.

"В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма".

Два русских сувенира – матрёшка и водка – удивительно похожи: открываешь первую, а там и вторая, и третья.

Брежнев на похоронах товарища Гречко читает по бумажке:
— Дорогие товарищи! Сегодня мы провожаем в последний путь выдающегося деятеля коммунистического движения, нашего горячо любимого Леонида Ильича... Брежнева. Хммм! (смотрит на бумажку, хлопает по карманам). Извините товарищи, кажется я по ошибке надел пиджак товарища Андропова.

— Будут ли при коммунизме деньги?
— Югославские ревизионисты утверждают, что будут. Китайские догматики утверждают, что нет. Мы же подходим к вопросу диалектически: у кого будут, а у кого и нет.

Конец 70–х годов, самолёт Москва – Париж. Незадолго перед посадкой в салон входит стюардесса и говорит:
– Мадам и месье, товарищи, скоро наш самолёт приземлится в парижском аэропорту. Когда вы окажетесь на французской земле, вам наверняка понадобится о чём-то спросить у местных. Я готова перевести ваш вопрос на французский. Прошу.
Один из пассажиров спрашивает:
– Как будет по-французски «Как пройти к Эйфелевой башне?».
Стюардесса перевела.
Спрашивает второй:
– Как будет по-французски «Сколько стоит чашка кофе?».
Стюардесса перевела.
Спрашивает третий:
– Как будет по–французски «Вы очень красивая девушка, я хотел бы с вами познакомиться?».
Стюардесса перевела и этот не вполне соответствующий моральному кодексу вопрос.
Тут вдруг робко подаёт голос неизвестно как оказавшийся на борту авиалайнера пожилой еврей:
– Извините, а как будет по-французски «Где тут у вас дают политическое убежище?».
Поднимается мужик в кожаной куртке, сурово глядит на еврея и спрашивает:
– А вам зачем?
– Боже упаси, – отвечает пожилой еврей. – Мне это совсем незачем. Я просто хотел деликатно выяснить, кто у нас старший группы.

Только сейчас начинаю понимать, что эту жизнь необходимо прожить таким образом, чтобы было стыдно о ней рассказать, но чертовски приятно вспомнить.

СССР. Объявление на заборе: Пропала собака: спаниель, рыжая, сука, сволочь, падла, как я ненавижу эту [*****] страну!

Если снимать фильм о моей жизни, получится триллер, в котором серийный убийца по имени Работа жестоко убивает лето, свободное время и планы на личную жизнь.

Жириновский рассказывает Ельцину старый анекдот:
— В 1986 году взорвался Челленжер. Французы принесли соболезнования через два часа, англичане через час, а Советский Союз за час до взрыва.
Президент США:
— Ох уж эти русские! Ладно, что у них там на «Ч»?
Ельцин:
— А мне понравилось! Что у меня тут на «Ч» есть?

Советский Союз был обречён уже тогда, когда в 1990 году километровая очередь из советских граждан, стоявших к Мавзолею В.И. Ленина переместилась на Пушкинскую площадь к первому Макдональдсу.