"... После обыска у самогонщицы Анны Никифоровны, мы, вместе с местным участковым уполномоченным Андрейченко, никак не могли найти входную дверь. Когда Андрейченко устал от всех этих поисков и прилёг немного отдохнуть в туалете, дверь я всё же нашёл. Вот только зачем я принёс эту самую дверь в наше отделение, уже не помню..."
Уважаемый Алкоголь! Я тебя очень люблю и ценю, но у нас с тобой был уговор. Ты должен был сделать меня привлекательным и отличным танцором. Сегодня мне прислали видео с той вечеринки. Есть серьёзный разговор...
— Плеснуть тебе немного? — Нет, спасибо, я больше не пью, у меня челлендж. — Что ещё за челлендж? — «Месяц без алкоголя». — Ого! Молодец! И сколько ты уже держишься? — Третий час...
Полночь. Морг. Санитары сидят в подсобке и распивают казённый спирт. В секционной дежурит бедный студент. Вдруг он с позеленевшим лицом влетает в подсобку: — Там... Там... Встревоженные санитары: — Что? — Там покойник ожил!!! — Етить твою мать! Мы уж испугались, думали, главврач с проверкой.
Поспорил с женой и проиграл — пришлось весь день говорить только: "НЕТ". Вечером пришёл сосед и говорит: — Пойдём, выпьем 100 грамм! Жена на меня смотрит и улыбается, а я отвечаю: — Почему бы и нет?
— На самом деле, самого дела нет. В самой деятельности заключена самость дела – и наоборот. Наоборот получим оборот на, и таким образом перевернём образ. Я уже не говорю о природе говора в роде при уже. Ужи и узы – вы меня понимаете, мистер Андерсен? — Конечно, я так и думал, мистер Смит. Ещё по одной?