Стихотворение про Бирюлёво

“Свою жену не ругаю,
Её никогда я не брошу,
Это ведь со мной она стала плохая,
А брал-то я её хорошей”.

Вот и верь после этого людям.
Отдалась я ему при луне.
А он взял мои девичьи груди
И узлом завязал на спине.

Кто медведям лапы рвёт,
Зайчиков под дождь суёт,
Танин мячик бросил в речку,
Обломал быку дощечку.
Каждый знает, это кто,
Это — Агния Барто!

Люблю грозу в начале мая,
Люблю метели в феврале.
Но не люблю, когда в апреле
То в шортах, то в пуховике.

— Ну смотри, там повсюду серые и мрачные пейзажи, вовсю царит депрессия и полная безысходность, его сначала какие-то малолетние АУЕ-гопники отметелили, а потом ещё и в метро, какой-то чувак в костюме клоуна завалил трёх пассажиров...
— Ого, Джокер крутой.
— Да какой ещё Джокер, ты вообще меня слушаешь? Я вообще-то про Бибирево тебе рассказываю!

Штирлица Мюллер зверски пытал –
Нюхать портянки свои заставлял.
К счастью, неведомо было уродине:
Штрилицу нравились запахи Родины

Был Артёмка членом мал,
Но сообразителен.
Повзрослел и девкой стал,
Теперь он восхитителен.

— Уже совсем скоро настанет Новый Год, что ты собираешься готовить на Новый год?
— Стихотворение, а после пойду по соседям!!!...

Попрощалась со мною потенция
Зубы, волосы, пламенный пыл
Хорошо, что осталась деменция
Обоссался и тут же забыл!

Кому-то эта фраза
покажется пошла,
но молодость как фаза
развития прошла.

Беспечные подруги
Давно минувших дней
Уже не столь упруги,
Чтоб не сказать сильней.

А те, что им на смену
Успели подрасти,
Такую ломят цену,
Что Господи прости.

Александр Блок в компании весело щебечущих девушек прогуливается по Невскому.
Девушки кокетничают:
— Александр, ведь вы – поэт?
— Конечно, поэт!
— Сашенька, а сможете прямо сейчас экспромтом для нас стихотворение сочинить?
— Конечно, смогу!
*Озирается, видит в луже спящего пьяного*
Лежит безжизненное тело
На нашем жизненном пути...
Тело внезапно поднимает голову:
Ну, а тебе какое дело?
Идёшь с бл*дями — и иди!
Александр Блок:
— Девочки, пойдёмте, это Есенин...

Шёл Шива по шоссе,
Сокрушая сущее,
А навстречу Маша шла
Круглое сосущая

Душа несла мешок из кожи,
Набитый мясом и костьми.
На ненавистную работу,
к восьми.

Душой и телом охладев
Я погасил свою жаровню...
Ещё смотрю на юных дев,
Хотя зачем, уже не помню...!

Нас маразм не обращает в идиотов,
а в склерозе много радости для духа:
каждый вечер — куча новых анекдотов,
каждой ночью — незнакомая старуха.

Налью себе, бывает, чаю,
Возьму из вазы леденец,
И так по виски заскучаю
— что п*здец...

в доме спят все тихо
сладко баю бай
в огороде вора
ест наш алабай

Когда умру (а это неизбежно, знаю),
коньяк хороший положите в изголовье.
Вдруг археологи когда-то откопают —
так сядут, выпьют за моё здоровье.

Пахнет с кухни, всё дымится,
Вызвали пожар-отряд.
Выбивает дверь полиция:

Как сексуальный террорист
Мечтал тайком я о секс-бомбе
Нет, не хотел её я бросить
Мечтал собой её накрыть

Не любят грустных и седых
одни лишь дуры и бездарности,
а мы ведь лучше молодых –
у нас есть чувство благодарности.

— Кто знает, где можно достать борную кислоту?
— Аптека.
— Улица, фонарь.
— Батарейка и технарь.
— Кокс и амепразол, Не туда походу я пошёл...

В младенчестве все дети просят
Или бутылку, или грудь
Я повзрослел а к интересам
Добавился лишь интернет

Отдалась я ему при луне.
А он взял мои белые груди
и узлом завязал на спине...
Вот и верь после этого людям!

Возле одного пузыря собрались Пушкин, Лермонтов и Маяковский и решили отметить праздник. Посовещавшись, решили, что каждый, про сколько сочинит, столько и выпьет.
Пушкин:
— Рыбки плавают по дну, выпью рюмочку одну! – выпивает рюмку.
Лермонтов:
— Рыбки плавают на дне, выпью рюмочки я две! – гордо опрокидывает две.
Маяковский:
— Вы ребята молодцы, остальное выпью я!

Зря девки не глядят на стариков
и лаской не желают ублажать.
Мальчишка переспит – и был таков,
а старенький не в силах убежать!

согласно штампу обязуюсь
варить невкусные борщи
хотеть пальто из меха норки
а секса больше не хотеть

Я всегда, когда напьюсь,
головой о стенку бьюсь.
То ли вредно мне спиртное,
то ли просто возрастное.

В десять лет игрушки, в двадцать лет понты,
В тридцать лет надежды, в сорок лет коты.
С десяти курила, с двадцати пила,
В сорок протрезвела, живность завела.

На улице Военной — ОДИН известный дом.
Тот дом забором окружен, ДВА отделения в нём.
Там ТРОЕ из четырнадцати слышат «голоса»,
За это их и привезли ЧЕТЫРЕ колеса,
Там ПЯТЬ бездельников врачей им трифтазин дают,
ШЕСТЬ санитарок там такой устроили уют.
Что СЕМЕРО из сорока покончили с собой,
Напившись импортных лекарств, скончался и ВОСЬМОЙ,
ДЕВЯТЫЙ раз себя спросил: зачем сюда попал?
ДЕСЯТЫЙ раз себе сказал, что сам того не знал.

Однажды в студеную зимнюю нору
Охотник свалился, теряя опору.
— Мне что же, — ворчит, — до весны здесь сидеть?!
— Да ты оптимист! — отозвался медведь.

Как-то раз две молоденькие девушки задумали призвать дух Александра Сергеевича Пушкина. Когда услышали голос поэта, то попросили его сочинить для них стихотворение. На что великий им ответил: "не мечу овёс для кур, не пишу стихов для дур".

У дома лужа, высыхая,
С собой уносит в высь небес
Отображенья дев, прошедших
В колготках, трусиках… и без.

Жизнь свою люблю я
Жизнь ведь это сласть
Жалко очень быстро
Мимо пронеслась