Органы

— Ой и не нравятся мине эти дни рождения! Я вчера был в "Метрополе", так всё это торжество обошлось в сорок долларов с человека и при этом, вообще нельзя курить!
— Это ещё что, я вчера был на дне рождения у Абрама, так там собрали по сто долларов с человека и при этом, вообще нельзя кушать!

— Софа, давай купим новый телевизор.
— Мы ещё старый не досмотрели.

Рабе беседует с католическим священником.
— Скажите, а вы кардиналом смогли бы стать?
— Ну смог бы наверное...
— А папой римским?
— Смог бы, если б постарался...
— А Богом смогли бы?
— Богом? Да что вы! Нет, конечно!
Ребе улыбаясь:
— А наш простой еврейский мальчик смог.

— Абрам, а как будет "как серпом по яйцам", только наоборот?
— Яйцами по серпу?
— Не-а! Во, я вспомнил - "как бальзам на душу".

СССР. Лекция об экономике.
Вопрос Рабиновича после лекции:
— А когда мы догоним США, можно таки будет там остаться?

- Доктор, моя Сара постоянно пилит, шо от меня плохо пахнет.
- Вам надо мыться почаще.
- Но таки я часто моюсь.
- Как именно?
- Сначала начинаю с головы - и вниз до упора. Потом мою ноги - и вверх опять таки до упора.
- Все понятно, Натан Абрамович. Идите домой и мойте упор.

Абрам попал в колонию общего режима.
Начальник колонии — человек доброжелательный, спрашивает, чем он хотел бы заниматься:
— Изготавливать мебель, шить домашние тапочки или, может быть, клеить пакеты?
Абрам долго размышляет, потом говорит:
— Я хотел бы таки торговать всем этим...

Пошли три еврея православие принимать. Пришли к батюшке, посоветовались. Батюшка им:
— Ну, ладно. Только имена вам на православные надо поменять. Как тебя зовут? – спрашивает он первого.
— Гиршем, батюшка.
— Ну, будешь Гришкой, что ли. И однозвучно, и однозначно. А тебя как? – спрашивает второго.
— Мойша я.
— Будешь у нас Мишей. И однозвучно, и однозначно. Ну, а ты что? – спрашивает у последнего.
Тот чего-то покраснел, не отвечает.
— Не бойся, не бойся. Говори, как есть.
— Сруль меня, батюшка, зовут, есть имя такое еврейское.
Почесал поп затылок, подумал, и выдаёт:
— Будешь, значить. Акакием. Ну, не однозвучно, но однозначно.

— Изабелла Семёновна, соседи удивляются: а шо это вы уже второй день с мужем не ругаетесь?
— Мы с ним в ссоре.

Хаим Натанович возвратился домой из командировки. На вокзале он взял такси, а когда доехал до дома, то попросил таксиста подняться с ним и стать свидетелем — мол, он подозревает, что жена ему изменяет.
Таксист сказал, что готов засвидетельствовать всё, что угодно. Они поднимаются, муж бросается в спальню, срывает одеяло, а там действительно его жена с любовником.
Он выхватывает пистолет и хочет застрелить любовника, но тут жена начинает истерично кричать:
— Нет, не делай этого! Я тебя обманывала: я не получила наследство от своей тёти! Это всё он нам оплачивает: дом, машину, катер, обучение наших детей, да и все наши крупные расходы — тоже оплачивал он! Не убивай его!
Хаим Натанович опускает пистолет и в растерянности обращается к таксисту:
— Ну, и что мне, как вы считаете, теперь делать?
— Накройте его одеялом, — советует таксист, — не дай Бог, простудится.

На Привозе:
- Фира, помидоры уже хорошие или потом дешевле будут?

Раввина - большого знатока Торы спросили, можно ли заниматься любовью в шаббат.
На что ребе ответил: "Можно, если ничего не делать руками, и не брать деньги".

Никто не может так понять русскую душу, как русская печень и русские почки!

Молодой адвокат начал свою первую речь в суде:
— То, что мой подзащитный решился обратиться именно ко мне, бесспорно доказывает его полную невменяемость...

Вы представляете Еврейский пиратский корабль? Это большой черный фрегат, с одного борта — 30 пу­шек, с другого борта — 30 пушек. На флагштоке большой черный флаг с веселым роджером, а рядом маленький белый флаг. Это так, на всякий случай.

Во времена Второй мировой войны, поляки очень не плохо прятали польских евреев от немецких карателей, они делали это на столько мастерски, что спрятанных евреев, даже после окончания войны, так найти и не удалось...

Абрам говорит своей жене - Саре:
- Сара, если бы ты только знала, как мне не хочется идти в гости к Рабиновичам.
- Ты думаешь мне хочется к ним идти? Ты только представь себе, как они обрадуются, если мы к ним не пойдём.
- Вот по этому мы к ним и пойдём!

— Изя, сколько будет семьдесят плюс шестьдесят?
— Рубль тридцать.

На Одесском привозе:
— Тётя Фая, а почему у всех семечки по 10 рублей, а у Вас по 20?
— Ой, Йося, я с Вас смеюсь, да потому что 20 больше чем 10!

«Марш несогласных» в Одессе прошел без Эксцессов. Семья Эксцессов не пришла.

— Абрам, у тебя рот открыт!
— Та я знаю, Сонечка. Таки я его сам оставил открытым.

— Хаим, ты чего там на листке рисуешь?
— Отстань Сара. Не мешай мне писать посмертную записку...
— Милый, пиши как можно более разборчиво, а то опять получится, как в прошлый раз — какие-то каракули, что ничего не разберёшь...

Соня умирает и говорит мужу:
— Семён, женись после моей смерти.
— Нет, Соня.
— Семён, я прошу тебя, о тебе кто-то должен заботиться.
— Нет, Соня.
— Семён, но это моя последняя просьба, почему ты отказываешься её выполнить?
— Потому, Соня, что лучше тебя мне всё равно не найти, а такую же как ты мне больше не надо.

— Соня, ты дала объявление о продаже велосипеда?
— Вот, уже напечатали.
Абрам читает: «Продается детский велосипед. Интим не предлагать».
— Соня, а шо здесь за интим?
— Ой, а то ты не знаешь за Одессу! Им дай только повод.

— Абрам, зачем в столовой вы заказываете две половинки борща, а потом их сливаете в одну тарелку. Не проще ли делать как все — заказывать полный борщ?
— Хаим, вы не понимаете. Так у меня получается одна порция борща с двумя порциями сметаны.

Одесса. Ателье мод. Пожилой еврей-закройщик. Заходит молодая клиентка.
— Уважаемый, у вас можно пошить юбку?
— Конечно.
— А сколько надо ткани?
Закройщик, внимательно посмотрев на ноги клиентки:
— 60 сантиметров.
— А так, чтоб чашечки было видно?
— Таки берите 20 — и будет виден весь сервиз!

Сара обращается к своему мужу:
— Изя, я уже себе всю голову сломала! Не знаю, что выбрать. У Мольденштантов свадьба, у Рабиновичей похороны. И всё это в один день. Шо мы с тобой выбираем?
— Идём на похороны.
— Почему?
— Потому что всё тоже самое, только ничего дарить не нужно.

- Мадам, какое на вас красивое платье, шоб я так жил!
- Таки я и сама не хуже!
- Так шо ж мы ждём? Снимайте, посмотрим...

Софа кричит из ванной, в надежде на то, что муж придёт убирать:
— Хаим, кот нагадил!
Хаим, не отрываясь от монитора:
— С облегчением тебя, кот!

— Абрам, или мы сначала сделаем, как я сказала, или, наоборот, как я сказала, так и сделаем!

— И Вы, мадам, ни чуть не боитесь садиться таки в автомобиль к незнакомому мужчине?
— А шо такое, ви таки имеете, шо-то шоб меня напугать?

Главврач одной из районных психбольниц, вызывает к себе в кабинет на приём, одного из своих давних пациентов:
— Итак, вы всё так же продолжаете настаивать на том, что являетесь Наполеон Бонапартом, и под вашим руководством находится 73 000 французских солдат и офицеров...?
— Что за ерунда?! Что вы вообще такое несёте, доктор?!
— О, да я как погляжу, вы на поправку начинаете идти! Дело близится к выписке! Неужели я в чём-то не прав?
— Конечно не правы, я ведь на этой недели 41 000 своих солдат и офицеров при Ватерлоо потерял!

Мой отец по профессии хирург, а в качестве хобби он занимается столярным делом. В прошлом году он вырезал мне Буратино, а в этом — аппендицит.

— Мы с моим Хаимом достигли исключительной сексуальной совместимости: вчера у нас у обоих болела голова.

Объявление на одном из одесских столбов: "Делаем копии с любых документов. Подлинник не требуется".

— Скажите, а Израилю грозит свиной грипп?
— Таки да, но это будет строго кошерная версия!

— Софа, душа моя, а шо так тянет шашлычком?
— Изя, поц, убери с сигареты муху!

— Абрам, вы с женой ругаетесь?
— Ой вей, конечно! Надо же хоть иногда разговаривать.

Сара с Абрамом, стоя в коридоре и провожая своих гостей, говорят им на прощание:
— Как жаль, что вы наконец-то уходите...

Абрам открыл в Одессе магазин, в котором продаются саксофоны, трубы, барабаны, гробы, ружья и пистолеты.
Журналист:
— Абрам Моисеевич, ну и как идёт торговля таким странным набором товаров?
— Таки отлично! Позавчера мы продали трубу, вчера — ружье, а сегодня — гроб.

— Абрам, наш сын Семён будет скрипачом.
— Но у него же совсем нет слуха!
— Слух-то тут причём, вообще? Он будет играть. Слушать будут другие.

— Скажите, а где тут останавливается поезд на Одессу?
— Таки уже ушёл.
— Вот так здрасте!.. А куда?

— Рабинович. Поздравляю с Новым годом...
— Ви думаете, таки, стоит?

Одесса. Районный суд.
— Свидетель, — говорит судья, — я должен вас предупредить, что в своих показаниях вы обязаны сообщать суду только то, что видели своими собственными глазами, а не то, что слышали от других участников данного процесса. Для начала я должен задать вам ряд вопросов. Когда и где вы родились?
— Извините, господин судья, но я эту информацию тоже знаю только по чужим рассказам.

Дореволюционная Россия. Великий портной Хаим Броненштейн говорит своему сыну:
- Абрам, у меня к тебе мужской разговор. Когда ты окончил гимназию и захотел учиться наукам, я послал тебя в Кембридж. Ты закончил первую ступень и поступил в Оксфорд. Потом тебя взяли в Гарвард, где ты блестяще защитил диссертацию. Всё это хорошо, но ты уже вырос, сынок, и пора определиться в этой жизни и начать зарабатывать деньги. Так каким ты хочешь стать портным: мужским или дамским?

Времена СССР. Решили открыть в Одессе публичный дом для иностранных моряков. В горком пригласили тётю Софу с Молдаванки и предлагают ей возглавить новое учреждение, суля при этом всяческие блага.
— Нет уж, – говорит тётя Софа, — знаю я ваши порядочки. Десять коек — для горкома, двадцать — для обкома, органам — по потребности. Весной вы будете моих девочек дёргать в колхоз на посевную, осенью — на уборочную. А тётя Софа ложись и выполняй план?

На привозе:
— Абрам, у тебя совесть есть?
— А вам сколько надо?

Шахтёры толпятся в медицинском кабинет у уролога. Уролог, обращаясь к ним, говорит:
— Все раздеваемся до гола и оголяя головку — показываем мне свои пенисы...
Приступает к медицинскому осмотру одного из шахтёров, а у того за крайней плотью — жвачка...
Уролог, с явным недоумением:
— Не понял!?...
Шахтёр оправдываясь:
— Доктор, ну, а куда её ещё, мы же все грязные как черти, сажа кругом..., уголь..., шахта, а это единственное чистое место.
Следующий, и у того, тоже всё повторяется. Только на этот раз, у него там две жвачки.
— Ну про одну жвачку ясно, но вторая-то зачем!?
— А! Это Абрама, он ведь у нас обрезанный!

Еврейские мамы утверждают, что зародыш не может считаться жизнеспособным, пока он не закончил мединститут или юрфак.

— Ребе, когда же Господь начнёт меня испытывать богатством? Не, не, я не жалуюсь… Скажем так — слегка интересуюсь…

— Ого! Это у тебя что, тараканы из этого блюдца едят?
— Да...
— А травить их не пробовал?
— Ну ты же знаешь, нам, евреям, проще договориться...

— Боря, я таки гарантирую вам, шо через десять лет мы будем жить лучше, чем в Европе!
— А шо у них случится?

Судебное заседание, на котором судят мужчину, обвиняющегося в убийстве своей жены и тёщи.
Судья говорит:
— Вы обвиняетесь в том, что до смерти забили свою жену молотком.
Возглас из задней части зала суда:
— Ты, ублюдок!
Судья продолжает:
— Вас также обвиняют в том, что вы забили и свою тёщу молотком.
Снова раздался возглас из задней части зала суда:
— Ах ты гад!
Судья, на время приостанавливает судебное разбирательство и возмущённо говорит:
— Кто там постоянно орёт!? Хочу вас предупредить, если вы и дальше продолжите в том же духе, я просто буду вынужден обвинить вас в неуважении к суду. Встаньте пожалуйста и сообщите нам, какая у вас проблема.
Мужчина встаёт со своего места и говорит:
— Ваша честь. Я являюсь давним соседом этого ублюдка, и каждый раз, когда я просил у него одолжить мне молоток, он утверждал, что у него его нет!

Фима говорит о своей паштетной:
— Отбоя нет от посетителей!
— Фима, и из чего же твой паштет?
— Как из чего? Из рябчиков.
— И где ты берёшь столько рябчиков?
— У меня свой особенный рецепт — я добавляю говядину.
— И в какой пропорции?
— Один к одному. Один рябчик — один бык.

Главврач интересуется у хирурга:
— У пациента перед смертью температура была?
— Нет. Температура была в норме.
— Это очень хорошо.

Стоят в Киеве около памятника Богдану Хмельницкому два киевлянина:
— Хаим, а кому это памятник?
— Это украинцам, Соломон, — они тут когда-то жили!

На Одесском привозе. Абрам покупает рыбу. Продавщица интересуется у него, какую часть рыбы ему желательно отрезать.
— Отрежьте немного от головы. Ага, отлично... Теперь отрежьте немного и от хвоста. Превосходно! Вот, теперь взвесьте мне середину.

Позитивное мышление в больнице:
Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка.

- Сёма, ты таки вгонишь маму в гроб и даже глубже!..

— Сара Соломоновна! Выглядите на миллион баксов! Потёртыми купюрами…

— Почему русские не ходят в больницу?
— Потому что у русских всего две болезни — х...ня и п...дец. П...дец совсем не лечится, а х....ня сама проходит.

Одесса. Привоз.
— Скажите, у вас имеются какие-либо документы на эту рыбу?
— А шо вам таки надо? Свидетельство о смерти?

Одесса. Посреди улицы, на повышенных тонах разговаривают два одессита. К ним подходит третий, неизвестный одессит. Долго молча стоит рядом с ними, слушает их разговор и понимающе смотрит на них, затем резко разворачивается и, уходя, говорит:
— Ой! Та не морочьте мне голову...

— Сара, милая, если я умру – не сиди вдовой, выходи замуж. Будь счастлива. И пусть этот человек правильно воспитает наших детей!
— Ой, как ты меня замучил! Нормальный суп! А не хочешь – так и ни кушай.

— Вот, что я имею вам сказать, Абрам: не стоит надувать резиновую женщину слишком быстро. А не то может получиться так, что дама уже готова к близости, а у вас голова кружится...

— Абрам, на тот случай, если у тебя возникнут какие-либо серьёзные проблемы, ты мой номер телефона знаешь?
— Конечно. Он у меня в записной книжке записан.
— Удали его!

— Мадам Рабинович, и шо вы себе думаете? Сами из Одессы и, таки, боитесь плавать?
— А вы, Фима, живёте в Домодедово, и шо… умеете летать?

- Ой, Абрамчик! Наше вам с кисточкой! Как ви себя имеете? Говорят, вы удачно женились? Кто познакомил вас с вашей женой?
- Я никого не виню...

- Сара, Абрам сказал, что вы были вчера в театре?
- Таки да.
- И шо вам там понравилось?
- Ой!... Больше всего мне там понравилось, когда в конце раздавали шубы. Я взяла себе три!

— Софа, мы женаты с тобой всего лишь первый день, а ты уже ссоришься!
— Но, Абрам, я таки ждала этого дня целых полтора года!

Одесский автобус.
- Молодой человек, вы выходите?
- Да!
- А впереди Вас выходят?
- Да!
- А вы их спросили?
- Да!
- И шо они вам сказали?

— Софочка, на твоём дне рождения ты была самой красивой.
— Спасибо! Я старалась!! Главное тетя Фира, — тщательно гостей подобрать!

— Тётя Соня, а чем занимается ваша соседка Сара?
— Ой, я даже не знаю: она нигде не работает, но к ней постоянно приходят то грузин, то армянин, то молдаванин, то кавказец...
— Так она таки куртизанка!?
— Сёма, та я вас умоляю! Куртизанки – это те, что нашу страну развалили, а девочка, как может, её собирает!

— Софочка! Вы сегодня просто прекрасно выглядите!
— Ха! Это я ещё себя плохо чувствую!

— Семён, я недавно обнаружил действенный и стопроцентный способ разбогатеть!
— Отлично. Но у меня вы уже занимали...

— Абрам, почему вы при заполнении анкеты указали, что детей у вас нет? У вас же их четверо?
— Та, разве ж это дети? Это ж какие-то махновцы!

Приближается годовщина серебряной свадьбы.
Хаим говорит своей жене – Соне:
— Соня, золотце ты моё! Я надеюсь, шо подарок, который я тебе сделаю, будет красиво смотреться на твоём пальчике.
— Хаимчик, спасибо тебе, радость ты моя! Только не покупай слишком дорогое.
— Тебе не стоит об этом волноваться. Таки где ты могла видеть дорогие напёрстки?

Одесса. Час пик. Переполненный автобус. Давка неимоверная.
На средней площадке слышится:
— Да выкиньте таки из автобуса эту падлу, которая всех толкает!
— Я не падла, я контролёр!

Как известно, плохо живётся лучше всего в Израиле.