Ломовые извозчики играли в карты. Один проиграл 100 рублей и от огорчения умер. Стали обсуждать кому идти сообщать жене. Один говорит: — Я пойду! Я знаю как сказать. Приходит и спрашивает ничего не ведающую вдову: — Софа, что бы ты сказала своему Изе, если бы узнала, что он проиграл в карты 100 рублей? — Чтоб ты сдох! — Уже!
— Мы эмигрируем во Францию, теперь нам нужно переделать наши имена на французский манер. Вот ты, Лейб, будешь Луи, ты, Борох, будешь Бруи.... А Хайм сказал, что никуда не поедет.
У старого бедного еврея ничего не было кроме двух гусей. Захотелось ему как–то гусятинки, пошёл к раввину посоветоваться, какого гуся пустить в расход. — Белого, – говорит раввин. — Серый заскучает. — Тогда серого! — Белый заскучает, – говорит старик. — Обоих! — Тогда я заскучаю. Видит раввин – положение безвыходное. И решил, пользуясь случаем подсунуть свинью, т.е. гусей этих, конкурирующей фирме. — Там через дорогу поп живёт, иди к нему, он поможет. Пришёл к попу. — Белого руби, – сказал поп. — Серый заскучает, – привычно заныл еврей. — Да и хрен с ним! – сказал поп...
Хаим приходит домой поздно и говорит жене: — Софа, я не могу есть, я не могу жить, я сегодня был у Абрама, я не могу жить, у Абрама золотой унитаз! И говорит так ей всю ночь. Наутро Софа не выдерживает и идёт к Абраму, дверь открывает жена Абрама. — Простите, но мне мой муж сказал, что у вас таки совершенно золотой унитаз, он не может жить, я тоже не могу жить, наши дети не могут жить уже давно, жить в этой стране вообще не возможно, у вас золотой унитаз или что вы тут мне говорите, можно я на него таки погляжу? Жена Абрама оборачивается и кричит вглубь квартиры: — Абрам, иди скорее сюда, это пришла жена того идиота, который тебе вчера наделал в саксофон.
— Это будет трудная ночь, не все доживут до рассвета. — Фима, закрой холодильник, эти котлеты на завтра.
Тётя Фира внимательно смотрит на майку с надписью LONDON, потом на рожу в неё одетого и со вздохом произносит: — Молодой человек, у вас буква «Г» вверх ногами написана!
В Одессе эпидемия холеры. В холерном бараке старый еврей подзывает доктора: — Ой, я таки умираю... Позовите, пожалуйста, священника... — Вы хотите сказать раввина? — Нет-нет... священника... Позвали ему священника из ближайшей церкви, еврей диктует завещание: — Так как жена моя умерла, а детей у нас нет, завещаю всё своё состояние синагоге – половину на нужды бедных, половину – на её собственные нужды. Свидетели расписались, священник ушёл. Доктора же разбирает любопытство. — Скажите, а всё-таки почему вы позвали священника? Почему не раввина? Больной смотрит на доктора удивлёнными глазами: — Доктор! Ну шо вы такое говорите?! Ребе – в холерный барак!
Воскресное утро. Выходят на балкон 2 одесситки. — Софочка, ты шо, заболела? — Да с чего ты взяла? — Отчего к тебе каждое утро приходит доктор? — Ну и шо? А если к тебе каждое утро приходит майор, так шо, война началась?
Один еврей встречает другого. — Абрам, ты где работаешь? — На доменной фабрике. — Чугун выплавляете? — Нет, домино делаем. — А почему ты не на работе? — Потому что я работаю вырезателем дырочек. — Так почему же ты их не вырезаешь, а по городу болтаешься? — Я устроился в цех, выпускающий дупель пусто-пусто.
Урок в еврейской школе. — Сонечка, что ты делала вчера после школы? – спрашивает учительница. — Играла в песочек. — Сонечка, выйди к доске и напиши слово песочек. Соня выходит, пишет "песочек". — Молодец Сонечка, садись, пять. А ты Хаимчик, что вчера делал после школы? — Я вместе с Сонечкой играл в песочек, и у меня был совочек. — Хаимчик, иди к доске и напиши слово "совочек". Хаим выходит, пишет "совочек", и получает пятёрку. — А что вчера делал ты, Муталиб Саид ибн Ахмет Бей? — Я хотел поиграть в песочнице с Соней и Хаимом, но они назвали меня черномазым бараном и забросали песком. — Это вопиющая несправедливость и унижение человеческого достоинства, – воскликнула учительница, — Муталиб Саид ибн Ахмет Бей, выйди к доске и напиши сто раз, что бы все видели, "Вопиющая несправедливость и унижение человеческого достоинства".
« 1 2 ... 94 95 96 97 98 ... 253 254 » |